Разгребал записи относительной недавнести, наткнулся на записанный сон, кажется с 24 на 25 ноября прошедшего года. Выкладываю...
Ущелье Солёного Льда
…это был странный сон, словно бы из множества разномастных кусков собранный. Помню лес, помню поселение в нём. Весёлые люди и нелюди. Сначала во сне я был одним из них. Только что в поселении произошёл какой-то значительный переворот (кажется, живущие в нём смогли отказаться от чего-то уж совсем догматичного) и по этому поводу все праздновали и веселились.
читать дальше Один мастер напилил кругляшек из большого упавшего дерева, другой мастер складывал из этих кругляшек дом и ему помогали. А я, радостный, носился меж теми и этими.
Были и какие-то другие люди (существа) – не отсюда. Которых происходящие перемены шокировали и которые стремились вернуться в свои земли. Где до такого ещё не додумались. Но пятеро из них немного отстали. А в мире что-то сместилось, и путь их сделался отнюдь не безопасен. Взгляд издалека – четверо из них идут по вершинам кряжа, горной цепи, пятого же какими-то скользкими тропами унесло вниз. Взгляд издалека – их маленькие вигурки были так далеко…
Теперь во сне я был тем пятым, что случайно спустился вниз.
Я шёл по ущелью, с любопытством оглядывая его. Намеренный спуск сюда не входил в мои планы. Но стены ущелья по обе стороны были отвесны, и выбраться наверх пока что не представлялось возможным. Где-то наверху шли мои спутники. Я решил, что присоединюсь к ним, когда ущелье закончится…
Ущелье же тем временем мало-помалу расширялось, и так оно вывело меня в ущелье другое, неимоверно широкое. Настолько река шире ручья… По дну этого ущелья, извиваясь, серебрилась лента реки. Белёсые туманы по её берегам делали небо ниже… Берег был усыпан галькой разного размера. Но всё это были круглые солёные льдины. Ущелье Солёного Льда…
И необъяснимый страх объял меня, и цепкой рукой сжал моё сердце – я понял, что отсюда скорее всего уже не уйду. Хотя воды притоков реки текли спокойно, мне казалось, что ледяные, солёные волны вод этих пытаются ухватить меня за ноги и оттащить в середину ущелья, в реку. Я жался к почти отвесным стенам, еле-еле продвигаясь вперёд. И что же мне не пришло в голову юркнуть обратно, туда, откуда пришёл? Может, позади была не меньшая опасность? Или же Ущелье Солёного Льда закрыло мне путь к отступлению?.. Уже в некоторой мере доведённый до отчаяния, я подпрыгнул повыше и, уцепившись за ненавистную круглую влажную гальку, принялся что было сил карабкаться. К моему немалому изумлению получалось. Камни ускользали из-под ног, но не так быстро, что бы нельзя было переставить ногу. Паскуда внутренний голос вопил, что для меня и так всё кончено, что я поскользнусь и быстрее ветра съеду вниз, в цепкие объятия ледяных вод реки, и – странное дело – я верил этому и жутко боялся. Но тело моё не прекращало карабкаться выше, по омерзительно скользким и влажным круглым камешкам…
Вскоре отвесный подъём закончился. Потянулся подъём, более пологий и проходимый, и даже какая-то тропка. Я понёсся по ней как можно было быстрее. Внутренний голос вопил, что так или иначе я погибну, что это – лишь вопрос времени; а я нёсся, уворачиваясь от камней, что уползали из-под ног и катились вниз. В Ущелье Солёного Льда… Но камни всё чаще перемежались осенней травой, на которую было безопаснее ступать. Я добежал (добрёл) до перекрёстка, и увидел неподалёку какой-то дом или строение. Волнуясь, спросил у пары людей в военной форме, есть ли отсюда дорога наверх. Они сказали, что есть, и один из них пошёл со мной до перекрёстка показать дорогу. Две дороги увидел я: одну – протоптанную, другую – мало хоженую. Военный сказал, что наверх идёт мало хоженая. А на торной дороге мы углядели моих спутников. Военный предложил их окликнуть, потому что по другой дороге, сказал он, наверх не выйдешь. Я позвал их и сказал про дорогу. И мы вышли по ней в места, более населённые. 